Среди умственных течений современности есть, в частности [одно], которое приходится особенно выделить. Это род тонкого платонизма, новое порождение глубокой и мечтательной Германии, это преисполненный возвышенной вдумчивой поэзии трансцендент[аль]ный идеализм, который уже потряс ветхое здание философских предрассудков в самой их основе. Но [новое] направление пребывает пока на таких эфирных высотах, на которых захватывает дыхание. Оно как бы витает в прозрачном воздухе, порою светясь каким-то мягким и нежным отблеском, порою теряясь в неясных или мрачных сумерках, так что можно принять его за одно из фантастических видений, которые подчас появляются на южном небе, а через мгновение исчезают, не оставляя следа ни в воздухе, ни в памяти. Будем надеяться, что прекрасная и величественная мысль эта вскоре спустится в обитаемые пространства: мы будем ее приветствовать с живейшим сочувствием. П. Я. Чаадаев
Пролог
Есть среди разновидностей текста разные, как сейчас принято говорить, форматы. Есть тексты крупные как многотомные романы, а есть поменьше - повести, рассказы. А есть не то что бы и рассказики даже - а так, заметки на краях чего-то… (тут мы делаем паузу и смотрим в окно, будто увидали что-то весьма интересное, дабы рассеять внимание слушателя и, пользуясь этим скромно умолчать о таких великих жанрах как притчи, анекдоты, хокку и иже с ними).
Итак, рассказики! Всем памятны сборники коротких рассказов таких как «Камешки на ладони» Солоухина или «короба листьев» Розанова – не будем утомлять вас перечислениями. Не смея поставить себя вровень с профессионалами пера, дерзнем и мы, тем не менее, озвучить некоторые мысли в произведении с характерным для Гжели названием «Черепки».
Почему именно «Черепки»? - спросит наш гость - зашедший на чай весьма начитанный речицкий неоплатоник. Ведь «черепки» на гжельском сленге - это посуда, которой торгуют у метро и вдоль дорог.
Нет же дорогой друг, это именно черепки... пожалуй… - «Черепки на земле». Вспомним как о делах нынешних, так и о давних…
Черепки на земле
Детство
Вспоминается детство. В детстве ты маленький и земля ближе к тебе и больше и мокрее и теплее и полна суеты мелких, и также как ты спешащих жить существ - божьих коровок, жужелиц, червяков, лягушек и головастиков. Есть у земли не менее интересная для мальчиков «неорганическая жизнь». Вот ты откопал в бульдозерной колее ржавый гвоздь, а вот еще один - его ты с другом Серегой Малкиным отнесешь на железную дорогу, чтобы расплющить под колесами мотовоза везущего изоляторы и, если повезет, получить два маленьких подобия кривых турецких ятаганов.
А пока мотовоза еще нет, вы просто ходите по сырой черной весенней земле за заводом в местечке называемом «У трубочки» и смотрите - что там есть интересного. Интересного тут немного - ни медных трубок, из которых получатся частенько взрывающаяся прямо в руках пугачи, ни старых автомобильных аккумуляторов из которых вы будете плавить свинец в консервных банках.
Но времени тогда у вас много и даже Речицкая школа для вас пока это всего название далекой незнакомой жизни. Приглядевшись, вы находите мелкие фаянсовые черепки - они сотнями рассыпаны на каждом метре и каждый по-своему оригинален. Большинство со старинно-витиеватыми штампованными рисунками черного цвета, но реже попадаются такие же голубые. Разноцветные же и фарфоровые - редки. И за каждым можно было бы представить целую историю в стиле Перегудова, знай мы тогда о его книгах...
Хорошо, что Серега положил гвозди на рельсы загодя - пока вы любовались черепками, мотовоз давно прошел…
О любви
Все-таки технари или «физики» гораздо вменяемее чем гуманитарии или как их раньше именовали «лирики». У первых все выводимо, доказуемо, проверяемо, а у гуманитариев... одна история чего стоит! Еще наукой называется! В основном ее задача во все времена была промывать мозги всяким «юношам, обдумывающим житье». Как говорится – «Россия - страна с непредсказуемым прошлым», и этим все сказано. И литературу, при всей нашей любви к ней, иногда хочется отправить в те же эмпиреи! Но…
О любви. С тех пор как согласно достоверным данным, полученным из греческих источников Аполлон рассек Андрогина на две половины - мужчину и женщину родилась на Земле людская любовь как тяга к соединению двух частей когда-то целого. Родственных душ или «половинок» как еще говорят.
И хотя уже давно известно и проверено и доказано, что это гормоны – эндорфины и допамины, а никакие не «чувства» влекли тебя в юности к Наташе Сергеевой, которая поутру со светящимися от сентябрьского солнца волосами в красно-желтом плаще спешила с подружкой (она всегда везде ходила с подружкой!) на первый урок. Но, правда - тяжелая вещь! Знать то ее конечно надо, но со всеми этими как бы нависающими эндорфинами и допаминами иногда чувствуешь себя каким то монстром потерявшим душу! Хочется некого союза льва и трепетной лани - знаний без цинизма и чувств без идиотизма! Вот бы кто подсказал - как это соединить!
А пока данная проблема разрабатывается и движется стараниями речицких любителей математики с экспоненциальной скоростью по логарифмической спирали, мы расскажем вам маленький эпизод о любви.
Это было во времена СССР. Во времена, как сейчас принято говорить, - застоя. В Речицкой школе, где мы все учились, жизнь шла своим чередом. Мы собирали макулатуру, дежурили по классу, иногда нам делали прививки и проверяли на педикулез. Мы были пионерами с почти кристально промытыми мозгами - читали самим себе политинформацию о положении дел в Никарагуа, и каждый имел бутафорскую трудовую книжку. Мельком видели пару сделанных авторучкой нецензурных надписей в сортире на станции «Гжель» и только это об отношениях полов и знали.
И вот среди такого триумфа «Идей Чучхэ» один юный мальчик и одна юная девочка, чьи имена мы покроем тайной, полюбили. Они вели себя на редкость трогательно. Провожали друг-друга из школы. Не стеснялись ходить вместе по улицам поселка с умиротворенными лицами. Народ, то есть мы - их сверсники-школьники этого как-то не поняли. Большинство остались непонимающе-безразличны к раннему детскому роману, но нашлись среди нас и достаточно грязные душонки… Эти людишки и сейчас не могут спокойно жить, видя чужое счастье! Они стали писать о наших влюбленных на заборах гадостные надписи баснословные по своей глупости. Одну из них мы нисколько не постесняемся привести дословно. Звучала она так (имена опустим, орфография авторская) «N - анонистка! N - лесбиян!»
И что? Роман неокрепших душ под давлением воинствующего идиотизма быстро и стыдливо прекратился…
Но уже через несколько лет отдельные парочки - из тех, что похулиганистей, из тех которые могли уже постоять за себя стали и встречаться гораздо более открыто, и даже вести себя менее целомудренно!
А сейчас, судя по информации поступающей из нынешней Речицкой школы, там с date, как называют это в США, - все в порядке! Нынешние школьники раскрепощеннее, чем мы! Главное им бы понять, что нужно искать именно правильную половинку, а школьных лет для этого явно не хватит! Вот это уже серьезный вопрос к себе, своим чувствам, допаминам и эндорфинам!
Кстати, мы как-то упустили из вида - зачем вообще Аполлону понадобилось такое вмешательство в природу несчастного Андрогина? Ах да! Кажется он сделал это в порыве гнева. Ну, это как всегда…
На «план» не сядешь!
Это и сейчас любимая поговорка… даже не поговорка, а рекламный слоган гжельских любителей-пропагандистов марихуаны.
Парадокс, но так получилось, что о наркотиках мы узнали от учителей Речицкой средней школы. Дело в том, что в приснопамятных 1980-х вышла правительственная директива о борьбе с подростковой наркоманией.
Для наглядности картины опишем, какими мы были тогда. Мальчиками в нелепых синих костюмчиках по детски дурачащимися и кажется бесконечно играющими на переменах в игру-салки с сомнительным названием «Сифак». А девочки речицкой школы! О, какими одухотворенными инфантами вы казались тогда в своих плиссированных черных платьях со строгими коричневыми передниками! Продолжительный взгляд в окно...
Пожалуй, сейчас столь тонкий восторг, какой вызывали девочки Речицкой школы, может вызвать лишь ангелоподобная Джейн Фонда в старинном фильме «Барбарелла».
И вот нас, эдаких - «чуд с перьями» стали просвещать! От лекторов мы узнали, что если правильно нюхать клей, то обязательно увидишь «мультики», от опиатов похудеешь до скелетообразного состояния и будешь испытывать «ломки», а сами наркоманы под кайфом могут сотворить любое безобразие (что отчасти неправда).
И пугали и стращали и фильмы в доме культуры «Строитель» показывали, и хотя при этом неплохо ввели в курс весьма порочных дел 90% юных невежд, хочется сказать, что все же тактика наших учителей оказалась правильной.
Прошло несколько лет. В лихих и серых одновременно девяностых мы - вчерашние школьники столкнулись с искушениями и «легкими» наркотиками и «тяжелыми» и еще черте с чем! Часть из нас покурила, посмеялась и быстренько бросила превращать себя в ходячие пепельницы. Другие, посмеявшись, решили «как по писанному» в книгах о наркомании - попробовать чего-нибудь «этакого» и тут то их подстерегала опасность, о которой они тогда и знать не могли, а многие современные «пробователи» не подозревают и сейчас.
И разговор сейчас будет вовсе не о ломках - это «тяжелый труд» и так сказать «долг чести» каждого «тяжелого» наркомана. «Переломаться» дабы снизить дозу для них - отдай не греши! Дело вот в чем. Сразу, кстати, уточним, что описываемый вариант развития событий происходит не всегда, но в подавляющем большинстве случаев.
Прежде чем относительно чистый опиат извлекут из относительно чистого презерватива, который извлекли... тут снова сделаем паузу и посмотрим в окно... наркокурьера, его начинают готовить к продаже, а именно «бодяжить» - то есть увеличивать объем и массу за счет различных добавок. Вот упрощенная схема - крупные «боссы» «разбодяжили» и кинули товар мелким, мелкие еще поработали и пустили товар в розницу, а совсем сомнительные продавцы разбавляют товар до такого непотребства, что для того чтоб «клиента» хоть как-то «торкнуло» от толченого талька, сахара, аспирина и димедрола - добавляют в смесь такие банальные яды как стрихнин и тому подобные токсины.
И вот однажды житель поселка «Электроизолятор» - юный русоволосый сероглазый любитель группы «Led Zeppelin» дабы приблизится к кумирам, решает вколоть... Только вот то, что кололи себе «кумиры» и то, что вколет наш сероглазый - не имеют между собой ничего общего и приблизится наш русоволосый скорее к туалету на Казанском вокзале, чем своим кумирам. Зато почти гарантировано через некоторое время одной могилкой на коптевском кладбище станет больше. А «дружбаны» и «кенты» уважительно скажут – «на героине сидел, чувак»!
О каком героине речь, «чуваки»? Его в чистом виде российскому наркоману увидеть - редкая удача! Вспомним известного литератора и морфиниста со стажем Уильяма Берроуза - он в подавляющем большинстве случаев употреблял только «чистый продукт» из аптеки и, несмотря на то, что и его путь не был выстлан лепестками роз - дожил до седых волос! Такое вам, о мои молодые, теперь уже покойные друзья - и не снилось! Долгий взгляд в окно...
В общем, мы уверены в следующем. Первое - пусть не у всех, но у многих и многих те, казенные, казалось бы, навязанные лекции-страшилки вызвали, как ни странно стойкий антагонизм к любым наркотикам и позволили заняться в жизни чем-то более полезным. Примитивно, но подействовало! Второе – мрут наши «торчки» чаще не от собственно наркотиков, а от грязи их сопровождающей. Третье – и от кристально чистых наркотиков тоже «успешно» мрут! Иногда даже от легких!
Меломаны
Благодаря техническому прогрессу, взросление наше с закадычным другом Саньком всегда сопровождалось музыкой. Росли мы, менялись и наши музыкальные вкусы. А что-то западало в душу на долгие, долгие годы, - если не на всю жизнь... С древних времен считается, что в музыке есть что-то магическое! Она всегда сопровождала человека.
Вспоминается детский сад 1970-х годов. Тогда на пике карьеры была еще не потерявшая голос и внешность Алла Пугачева. Для многих девочек она была - свет в окне! Некоторые наши маленькие подружки по песочнице любили, ближе к вечеру, в ожидании родителей, усесться вокруг воспитательницы и спеть что-нибудь типа – «то ли еще будет, ой-ой-ой», а мы - мальчики, не особо проникшись творчеством модной певицы, лишь гадали, задумчиво отколупывая гудрон от хозблока о смысле песни, - какому именно Толе будет - ой-ой-ой и за что...
Вспоминается культовая песня того времени - «Трава у дома» ВИА «Земляне». Она нам уже была ближе и мы, слоняясь по улице, едва заслышав ее из чьего-нибудь окна, сразу бежали туда, чтобы послушать этот хит стоя под балконом. Это уже был почти рок!
Много было советской музыки! Море разливанное: и про «из полей уносится печаль» и «про травы, травы, травы - не успели» и «барабан был плох», но хочется вспомнить то, что нам с Саньком западало в душу.
Три кита: «Boney M», «Abba» и «Modern Talking» - это был супермодный саунд, который звучал сперва из дорогущих импортных двухкассетников, которые казались нам с Саньком чудом технической мысли. Народ переписывал это все на бобины и компакт-кассеты (слово то, вспомнилось, какое!) и распространял между собой (часто за значительные деньги). Были еще «итальянцы» и … всего не перечислишь!
В середине 1980-х в наших поселках появились «металлисты». Свою музыку они считали серьезной и всякие там «Bad Boys Blue» слушали разве что для ознакомления. А вообще, особенно любили они слушать кошмарного качества кассеты с «Accept», «Iron Maiden», WASP и «Metallica». Внешне наши деревенские любители «харда», по бедности, почти не отличались от простых любителей музыки – разве что цвет лица имели не такой свежий.
Вообще, музыкальное развитие наших сверстников шло - как оно шло: большинство слушало, что «дают» по советскому радио и телевидению; кое-кто следил за модой и переписывал какой-нибудь «Pet Shop Boys» по рублю за кассету.
А кассеты, как вспоминается, в основном были - поганые «Свемы» и те всего полчаса на сторону. А «нормальные» альбомы были около сорока минут и чтобы по человечески записывать что-либо, нужно было покупать импортные «Maxell» и BASF по 10 рублей (для нас это были безумные деньги!) Но, какие бы ни были кассеты - жевали их наши «Протоны» и «Весны» нещадно. Приходилось иногда даже подсовывать спички под крышку кассетника, а порванную пленку склеивать изолентой.
И вдруг мы с Саньком - фанатичные и пронырливые гжельские меломаны в поисках прекрасного открыли для себя «вражеские голоса», по которым крутили вал и современного и классического рока – Би-Би-Си и «Голос Америки». Это было нечто! Помнится, по-первости, сидишь и часами слушаешь едва прорывающийся через чудовищный хрип «глушилок» - «Один день Ивана Денисовича», Солженицына и думаешь – «Ну вот это точно - врут про нашу страну! Как есть врут про наш СССР!» А потом вдруг звучит песня Майкла Джексона «Bad», и ты выпадаешь в осадок от неслыханных доселе сочетаний звуков. После ты идешь к Саньку, который, как и ты «слушает» и спрашиваешь – «Ну что? Как тебе эта певица?» Дело в том, что мы не сразу разобрались, что Майкл Джексон мужчина.
Со временем пришел опыт и мы с уже не сидели часами после уроков слушая через шумы рассказы Бабеля или сводки о том как Валерия Ильинична Новодворская голодает в советской тюрьме. Мы выяснили, что существуют три просто чумовые передачи на Би-Би-Си - «Бабушкин Сундук» Сэма Джонса, где крутили 1950-60-е, «Рок-посев» Севы Новгородцева, где Сева ставил и свежак и классику, и был у нас - час Била Скандрича на «Голосе Америки». Там, бывало, давали наисвежайший свежак! Мыслимое ли дело в 1986-1987 гжельскому меломану идти в ногу со временем? Немыслимое!
Мы начали работать как слоны, записывая и открывая для себя «Qween», «Jhetro Tull», «Led Zeppelin», «Deep Purple», «Doors» и, разумеется, «Pink Floyd». Впервые на Би-Би-Си услышали Кинчева и Башлачева.
Крутя ручку настройки своего приемника, мы с Саньком узнали, что и наше радио стало чуть либеральнее и там, с передачи «Ваш магнитофон» (сейчас бы ее назвали – «Для вас, пираты!») можно записывать целые альбомы «Битлз» (О, «Битлз»!) - и других групп, но без кагэбэшных помех.
Сколько счастья было в нашем музыкальном радиозатворничестве. Да, нас было двое, так как народ воротил нос от замечательных, но незнакомых им песен, да к тому же с помехами, и крутил в сотый раз избитую - «Sherry Sherry Lady» с пластинки, сидя вечерами в Речицкой библиотеке.
Время шло. СССР издыхал как больной слабоумием слон. На подходе была коммерция – «Ласковый Май», который нам сразу не понравился и прочая и прочая и прочая...
К тому времени мы худо-бедно знали классику рока благодаря радио и журналу «Ровесник», который каждый раз с нетерпением ждали с почты. Поэтому мы переключились, читай - открыли для себя переставший вдруг быть подпольным Русский Рок. И стали наслаждаться альбомами «Кино», «Аквариума» начала восьмидесятых годов и их свежими творениями. Альбомами «Алисы» и «Телевизора» и других, многочисленных, как выяснилось, коллективов. Так что основную массу Русского Рока мы открыли для себя уже в девяностых.
Про то, что Кинчев, Гребенщиков и много кто еще приезжали на «Гаранинские квартирники» к нам в Гжель, мы не знали и даже представить себе этого не могли. Все было настолько близко! Но, как говорится – «не там гулял, не тем болел!»
Андрей Макаревич как-то сказал, что в жизни вдруг наступает момент, когда кажется, что перестают писать хорошую музыку, снимать хорошие фильмы - имея в виду взросление человека. Наверное, это так, ведь отчасти так и произошло!
Русский Рок в массе своей заплесневел и с легкой руки Феди Чистякова стал называться говнороком. Всплыли на радио и телевидении фекальные массы ублюдочного качества попсы.
Но! Мы с Саньком и сейчас не перестаем открывать десятки хороших групп и музыкантов и наших и зарубежных. И роковых и джазовых и классических. Перечислять нет смысла - ищите, любите - и найдете!
Тоска
Не первый час ты идешь по сырому октябрьскому лесу - по бесконечным серым ивнякам-березнякам-осинникам, под низким подмосковным небом. Осовело пытаешься вспомнить - насколько давно ты стал профессионалом в «крысиных бегах» – Работа-Электричка-Дом? И когда начал уставать от этой суеты? На ум приходит пошлое выражение – «кризис среднего возраста...»
Под ногами захлюпала холодная свинцового цвета вода. Вспомнилось хмурое лицо отца с фотографии, где он в серой кепке с горькой сигаретой «Прима» во рту совсем как ты сейчас идет по такому же серому с большими лужами лесу.
Лето в эти дни кажется лишь ярким сном, после которого, наконец, наступило пробуждение и родина твоя, вдруг скинув зеленую маску, явила свое настоящее лицо - выражено серое, с оспинами рябин, с синяками быстрых осенних закатов, с голоском - секундным теньканьем синицы и другими тихими незаметными чертами вызывающими бесконечную щемящую тоску…
Ты один в гжельском лесу. Там далеко в полуреальном мире русского полухаоса-полуцивилизации остались самодовольные чинуши с Раменского телевидения с опухшими вороватыми лицами, гаишники с широкими спинами, вкусно обедающие в «Подсолнухе» на наштрафованные с водил сторублевки, «умельцы» - механически бесконечно штампующие бело-синее нечто...
Тут, в этом сыром ельнике, все гораздо реальнее - и многолетний пень, причудливо поросший мхом как на картине одного из Билибиных, и синие от холода грибы похожие на свиные уши, и сорока зачем-то давно и внимательно наблюдающая за тобой.
Вспомнился Алексей Толстой: «Голос Аэлиты, любви, вечности, голос тоски, летит по всей вселенной, зовя, призывая, клича, - где ты, где ты, любовь?..
Бредя бесцельно через лес, постепенно понимаешь, что так можно идти бесконечно через всю Россию. Хочешь к одному холодному морю, хочешь к другому… Тоска настолько постоянна и всепоглощающа, что мыслей почти не остается, и ты идешь, просто меняя тропинки, дальше, дальше...
Но не первый раз ходишь ты по этим лесам и знаешь, что тоска эта как бы кажущаяся. По силе овладения душей тоска русских северных лесов всеохватывающа и подобна любви, и ты знаешь это, и на зов этой серой язычески-непонятной тоски-любви шел сюда…
А ведь бывало, убивала она русского человека заведя в глухой темный ельничек усыпанный хвоей где и давился сердешный плюнув «на всю эту жизнь», но это только если сам становился окончательным мерзавцем или подпадал под власть оных и становилось ему совсем невмоготу.
Это чувство тоски-любви ничего не имеет общего с тоской-тошнотой от вида вечной грязи на улицах твоей деревни или от рожи соседа-мента, который, как выпьет, бегает с ружьем по огороду, или от очередного проигрыша нашей сборной по соккеру... Экзистенциализм. Об него всегда спотыкаешься.
Идешь ты и идет время. Лесная тоска-любовь делает свое дело, овладевая тобой - черты лица смягчаются, а душа твоя наполняется теплом. Мозг просыпается от оцепенения и вдруг радостно понимаешь, что, несмотря ни на что, любишь этот свой серый кусок земли, что если приглядеться - в осенней серости его растворено много света, что через неделю другую ляжет снег и света станет еще больше и что до нового года рукой подать…
Оглядевшись, выясняешь, что вышел почти в Аверкиево, уже четыре часа дня и это значит, что через час-полтора стемнеет. А значит надо быстрее выходить на прямую бетонку до кузяевских дач и дальше до станции...
По дороге домой, в сумерках, вспоминаешь, как в умных книгах писали, что у каждого человека для поддержания его душевного здоровья должна быть комната, в которой он мог бы время от времени бывать совершенно один и понимаешь, что только что побывал в такой своей комнате. Еще там писали, что ее обязательно нужно проветривать и понимаешь, что лес проветрил не только твои легкие, но кажется самою душу...
Такова Средняя полоса России - она и тоской тоску может вылечить и силы ниоткуда дать и может заставить полюбить свою бесконечность цвета сильно линялого маренго. Жаль, Исаак Левитан давно умер - один он, кажется, знал об этом все…
А придет весна и начнется новый стремительный чудесный сон и превратятся тоскливые серые леса в зеленые певучие моря, и станет так тепло и благостно везде в лесах России, где еще не успел бездарно, бездумно, безалаберно и жадно нагадить человек!
|
